То что сейчас со мной-это как приступ нежности. Это впринципе странно...
В понедельник у меня был фактически нервный срыв. Я держала свои чувства под контролем годами. И уже не плакала года три...Когда эмоции не выражаешь долгое время, они не стремятся вырваться наружу. Это очень сложно эмоционально и физически, когда люди считают тебя человеком праздником. И у тебя уже нет внутренних ресурсов, а они все ждут, что ты им дашь еще что-то.
Я находилась в апатии неделями. И вот ночью с понедельника на вторник осознала чем она вызвана, и я знаю, что жалость, особенно к себе-это очень низко, но я позволила себе эту слабость. Разрешила слезам выйти наружу. Я плакала навзрыд целый час. Потом просто легла и уснула. Встала я поздно вечером, мне не хотелось ни вставать, ни говорить, ни шевелиться, ни есть. Усилием воли я подняла себя с кровати, умылась и снова легла. В тот момент мне не нужно было ничего кроме темноты и тишины...и сна. А потом все изменилось и мне стало легче...
В понедельник у меня был фактически нервный срыв. Я держала свои чувства под контролем годами. И уже не плакала года три...Когда эмоции не выражаешь долгое время, они не стремятся вырваться наружу. Это очень сложно эмоционально и физически, когда люди считают тебя человеком праздником. И у тебя уже нет внутренних ресурсов, а они все ждут, что ты им дашь еще что-то.
Я находилась в апатии неделями. И вот ночью с понедельника на вторник осознала чем она вызвана, и я знаю, что жалость, особенно к себе-это очень низко, но я позволила себе эту слабость. Разрешила слезам выйти наружу. Я плакала навзрыд целый час. Потом просто легла и уснула. Встала я поздно вечером, мне не хотелось ни вставать, ни говорить, ни шевелиться, ни есть. Усилием воли я подняла себя с кровати, умылась и снова легла. В тот момент мне не нужно было ничего кроме темноты и тишины...и сна. А потом все изменилось и мне стало легче...
Не люблю плакать, для меня это слабость, мне сложно признать то, что я слабая. Слезами горю не поможешь. Нужно решать проблему, а не плакать.